это всего лишь интернет
И снова будильник на 5:45, снова ярко-голубые кроссовки, наушники с пробуждающей музыкой и застывший, прекрасный в своей свежести, еще не проснувшийся город. Воздух сразу наполнился миллионами сводящих с ума запахов. Одновременными ароматами пыли и свежести, костра и пробуждающейся природы. И вот прошел год, и я снова выхожу ночью на балкон и едва не теряю голову от заполняющей легкие свежести.
Теперь абсолютно точно можно бегать, не боясь заболеть, носить тонкие куртки и чулки, красивые юбки и шелковые блузки. Можно позволять себе не спешить, не замечая ничего вокруг, на работу, а спокойно идти и улыбаться хотя бы тому, что по пути встретила дедушку, красящего серой краской ограду гимназии напротив твоего офиса, просто потому что у краски - тоже весенний и даже какой-то обнадеживающий, что ли, запах.
У меня на почте рвущие в клочья душу письма, каждое из которых я прочитала по раз, наверное, 20. Вспоминаю прошлое, и сердце будто с силой сжимает чья-то невидимая, сильная рука. Мысль о том, что это было прекрасно, сказочно, невероятно, но прошло и не повторится - невыносима и вызывает разве что страх и ужас. Он говорит: "Тебе нужно меньше плакать, Женя" и проводит пальцами по линиям под глазами, хоть мы оба и знаем, что пока мы общаемся, плакать я буду только больше. В разы.
Я, наверное, и вправду стала очень взрослой, раз наступаю на горло своим чувствам, закрываю глаза на вращающее кульбиты сердце и, хоть буквы на экране и предательски расплываются, я печатаю и отправляю сообщение о том, что нам, пожалуй, больше нечего друг другу сказать.
Отмечать в себе разумную твердость, верность своим убеждениям и уверенность в выбранном пути жутко приятно, но отчего-то запредельно больно.
Теперь абсолютно точно можно бегать, не боясь заболеть, носить тонкие куртки и чулки, красивые юбки и шелковые блузки. Можно позволять себе не спешить, не замечая ничего вокруг, на работу, а спокойно идти и улыбаться хотя бы тому, что по пути встретила дедушку, красящего серой краской ограду гимназии напротив твоего офиса, просто потому что у краски - тоже весенний и даже какой-то обнадеживающий, что ли, запах.
У меня на почте рвущие в клочья душу письма, каждое из которых я прочитала по раз, наверное, 20. Вспоминаю прошлое, и сердце будто с силой сжимает чья-то невидимая, сильная рука. Мысль о том, что это было прекрасно, сказочно, невероятно, но прошло и не повторится - невыносима и вызывает разве что страх и ужас. Он говорит: "Тебе нужно меньше плакать, Женя" и проводит пальцами по линиям под глазами, хоть мы оба и знаем, что пока мы общаемся, плакать я буду только больше. В разы.
Я, наверное, и вправду стала очень взрослой, раз наступаю на горло своим чувствам, закрываю глаза на вращающее кульбиты сердце и, хоть буквы на экране и предательски расплываются, я печатаю и отправляю сообщение о том, что нам, пожалуй, больше нечего друг другу сказать.
Отмечать в себе разумную твердость, верность своим убеждениям и уверенность в выбранном пути жутко приятно, но отчего-то запредельно больно.